МАЙСКИЙ ДНЕВНИК
Владимир Богомяков (16/05/02)
8 мая. Вчера, будучи в гостях у художника Глухова,
забыл очки. Без очков ощущал сильный дискомфорт (особенно плохо на машине ездить),
поэтому сегодня поехал к Глухову в мастерскую за очками. Приезжаю – дверь распахнута,
а самого хозяина нет. А в мастерской – картины, одежда, вещи всякие. Посидел,
подождал минут 10, так никого и не дождался, взял очки и поехал домой.
9 мая. Странное соответствие литературы и жизни. В книге Артура Переса
Реверте «Клуб «Дюма» герой приезжает в португальский городок Синтра, где начинает
твориться всевозможная дьявольщина. «Синтра» – название фирмы, возглавляемой
моим другом Петром Журавковым. Пишется про милое кафе в Париже на ул. Ле Бюсе.
Я был в этом кафе и с ним связаны смешные воспоминания. Все время упоминается
ул. Мазарини, а по этой улице мы все время выходили из отеля к Сене, когда были
прошлым летом в Париже.
11 мая. Прослушал для интереса последний альбом Земфиры и очень он меня
удручил своей ложной многозначительностью. Как будто бы за нагромождением слов
стоит некий значительный смысл, а смысла-то и нету. Зачем тогда слова? Пела
бы «тру-лю-лю»...
Посмотрел хваленый «Апрель»
Мурзенко. Процентов 30 фильма очень хорошие. Но «Мама, не горюй» неизмеримо
лучше.
14 мая. Ходил на фестиваль женского вокала «Сирин». Сергей
Гурьев подарил последний номер «Контркультуры». С увлечением читаю статьи
Гурьева и Жарикова.
Сегодня в университете я бездельничал, т.к. лекцию пришел читать Пол Гуд из
Оксфорда. Он путешествует по России и пишет книгу о новых российских элитах.
Студенты спросили его, зачем он вообще этим занимается. «Хочу колонизировать
Россию», – сказал Пол Гуд. Его юмор, кажется, не был понят. Когда узнали, что
он родился в Техасе, спросили с интересом: был ли он на могиле Элвиса Пресли.
«Да, был», – ответил Пол Гуд. «Ну и как?» «Круто!»
15 мая. Два дня подряд идет снег, и на улице – минус 3. Все это воспринимается
как величайшая несправедливость.
16 мая. Буквально на одном дыхании прочел роман Владимира Сорокина «Лед».
До этого читал хорошую рецензию
на роман, написанную Денисом Яцутко.В рецензии выходило, что роман – совершенная
дребедень или спрайт-драйвер со льдом – от всего сердца. Я думал: ну, опять,
наверное, девицу какую-нибудь изнасилуют и съедят. Не съели и не изнасиловали!
Я думал: ну, опять, наверное, повествование будет течь более-менее гладко пока
не начнет, булькая и сопя, вступать в разговор коллективное бессознательное,
– то матерясь, то вынося на поверхность мантроподобные слоги. Не было этого
ничего! Роман тек гладенько от начала до конца (что твой Акунин), и это порадовало
чрезвычайно.
Яцутко упрекает Сорокина в избитости приемов, похожести ходов, отслеживает влияния.
Так оно, наверное, и есть, но кто без влияний? Пусть первым бросит камень. Сделано
было предположение, что мастер отдыхает. Ну, не знаю, не заметил. И в конце
рецензии задан вопрос – мол, зачем было огород городить?
Расскажу о том, как я этот роман понял и зачем нужно было городить огород. Во-первых,
огород нужно было городить хотя бы для того, чтобы читалось на одном дыхании.
Во-вторых, по моему мнению, это действительно одно из самых глубоких и интересных
произведений Владимира Сорокина. Проблема, которая в нем затронута – различные
понимания «метафизики сердца». Ведь на самом деле не так уж мало людей, сближающих
христианский кардиоцентризм и какое-нибудь йогическое «открытие анахаты».
|
Существует некое сообщество посвященных, – тех, кому уже простучали грудь ледяным
молотком, тайный союз, выискивающий подходящих людей для того, чтобы с силой
их бить по груди ледяными молотками. Подвергшиеся такой процедуре либо умирают,
либо их сердце начинает шептать подлинное имя истязаемого человека, а потом
вообще начинает разговаривать своим особым бессловесным сердечным языком. Человек
с таким сердцем получает свое «подлинное рождение»; вся его жизнь до этого не
в счет, он входит в круг посвященных, которые резко отделяют себя от всех остальных
людей – всего лишь «мясных машин», родившихся мертвыми и пустыми и обреченными
кануть в пустоту. Занятно, что это «подлинное рождение» своей механистичностью
напоминает процедуры кундалини-йоги, цель которых – пробудить спящую в человеке
змею-кундалини, которая, пробудившись, начинает подниматься вверх по позвоночнику
от чакры к чакре, раскрывая в человеке те или иные «сверхспосособности». Христианское
сердце пробуждается не от механического встряхивания, оно говорит с Богом и
людьми, изменяет свою жизнь под взглядом Господа и получает в помощь божественную
благодать. Посвященным не о чем говорить с людьми, ибо для них это не люди в
подлинном смысле слова, а бесполезные пустышки. С Господом им тоже не о чем
говорить, ибо для них Он не Абсолютная Личность, а лишь некая световая энергия,
такая же в точности, как и в них самих; со временем лишь произойдет слияние
светов, растворение всего сущего в свете – «нирвана» своего рода А произойдет
это, когда на Земле образуется 23000 «проснувшихся», которые встанут в круг,
возьмутся за руки и «заговорят сердцами».
Сердечность «проснувшихся» механистична, оккультна и бесчеловечна. Они ощущают
себя некими сверхсуществами, которые выше заповедей Божьих и человеческой морали.
Недаром, осуществляя свой секретный план, они служат в СС, НКВД, убивают массу
невинных людей. Вспоминаются авангардистские, футуристические заклинания начала
века об обесчеловечивании человека, о необходимости заменить мир человеческих
чувств миром неодушевленно-энергетических взаимодействий. Не обращая внимания
на историю, на простых людей, работает бесчеловечная организация, добывающая
в тайге таинственный Лед, придумывая новые, все более и более изощренные способы
роста рядов мистического братства, с тем, чтобы скорее образовалось на Земле
23000 «говорящих сердцами». Неужели план их осуществится? Неожиданно, в самый
последний момент, Господь посылает наивного маленького мальчика, который играет
с решающим кусочком льда и растапливает его. Человечество продолжает существовать...
Владимир Георгиевич, безусловно, величайший писатель-гуманист (в хорошем смысле
этого слова) нашего времени.
• Cайт Владимира Сорокина
источник: Топос