АПРЕЛЬСКО-МАЙСКИЙ ДНЕВНИК
Владимир Богомяков (07/05/02)

14 апреля. День открытых дверей в университете, на факультете истории и политических наук. Абитуриентов набился полный актовый зал, но на 90 процентов – девчонки. Ну и ну!

15 апреля. Плюс 15! Во дворе огромными кучами лежит снег, но на одном месте, где земля оттаяла, проклюнулось несколько маленьких ростков тюльпанчиков. Птицы небесные поют на разные голоса. Чисто рай.

16-17 апреля. С удовольствием хожу на конференцию про постмодернизм и судьбы искусства. В целом нравится. Варламова вот интересная очень была пресс-конференция. Некрасов здорово стихи читает. С литературоведами похуже: такую порой несут странную нудятину... Ну, наверное, таковы правила игры.

18 апреля. Уставший и разбитый, в 7 часов вечера приехал (зачем-то) на дискуссию на радио «Эхо Москвы». Ведущий – Отто Оттович Кох. Участники – студенты двух вузов. Тема дискуссии очень размытая: про религию что-то. Не сказав мне ничего, пригласили Игоря Борисовича Муравьева, пастора у адвентистов седьмого дня. Думали, должно быть, что сделали ловкий журналистский ход – стравят нас, а сами будут сидеть и, хихикая, потирать руки. Но не тут-то было! Игорь Борисович – давний мой знакомец, к тому же мы симпатизируем друг другу. Скандала не получилось. В конце передачи Отто Оттович поведал, что раньше он был атеист и мог сказать, как Лаплас Наполеону, что в гипотезе о Боге он не нуждается, а вот теперь какая-то вера во что-то порой у него появляется. Я предложил Отто Оттовичу называть себя «атеист седьмого дня».

20 апреля. Проходила сегодня студенческая конференция . Я и еще два человека с кафедры вели политологическую секцию. Среди прочих сделано было сообщение и о современных политических анекдотах. Я вдруг подумал, что для меня политические анекдоты закончились в 1991 году – перестали в коридоре подходить, брать за рукав: «Хочешь, анекдот расскажу?» А как же те анекдоты, которые печатаются в изобилии в газетах и журналах? Журналисты придумывают для трафика, то есть не для трафика, а для тиража...

23 апреля происходило обсуждение на кафедре философии диссертации Мирослава Бакулина о метафизике иконы. Диссертация написана была уже много-много лет назад. Обсуждали ее тоже уже много-много раз. Никто не сомневается в том, что уж кто-кто, а Мирослав, конечно, достоин кандидатской степени. Но все повторяется как дурной сон: принято решение предложить Бакулину переписать работу другим (более светским) языком.

26 апреля. Ходил в гости к знатному нумерологу Валерию Кочневу. Он рассказывал мне много всего о числах, о том, как нечетное, лежащее в основании мира, задает вектор конкретным процессам. Слушал и не понимал. То есть до какого-то момента все понятно, а потом – хоп! – и вывод какой-то совсем как будто бы не отсюда. Где-то очень далеко оказался Валерий от бинарных оппозиций.

1 мая. Посмотрел фильм Балабанова «Война», который меня очень взволновал, несмотря на явные натяжки и отступления от «правды жизни». Герой фильма Иван – из Тобольска; снят Тобольск, но как-то очень уж отстраненно. Я смотрел фильм и думал: каким замечательным, таинственным и величественным можно было бы снять Тобольск! Чеченский командир говорит Ивану: «Э, Иван, да ты горец!». Иван отвечает: «Да нет, я на равнине живу». Тобольск, стоящий на высоком берегу Иртыша, никогда мне равниной не представлялся. И, когда подъезжаешь к Тобольску, видишь: дорога все выше и выше вверх идет...

2 мая. Великий Четверг. Ходили в кафедральный Знаменский собор на литургию, а также на исповедь и на причастие – с Шапой, Е. Федотовым и И. Селивановым. Людей было ужасающее количество; исповедовали трое батюшек и причащались у трех Чаш, но все равно получилось очень долго. Шапа все время спрашивал, когда же закончится литургия оглашенных, а она все не заканчивалась. Зато уж потом, когда причастились, так стало хорошо, что и не сказать...

3 мая. Посмотрел по телевизору фильм Сергея Бодрова «Сестры». Фильм неожиданно понравился: понравилось, что он безо всякого выпендрежа, история рассказана простая и душевная. И хорошо, что в конце добро побеждает. Я люблю, когда побеждает добро, потому что сам добрый и отзывчивый. И девчонки хорошие играют...

К концу Поста стал приближаться к внутреннему Яр-Сале: становлюсь все спокойнее и спокойнее и приобрел чудесную способность смотреть вполглаза любые фильмы по телевизору, занимаясь при этом каким-нибудь делом, и не раздражаться, а благодарно их принимать, как некие явления природы. Сегодня вот посмотрел кусочками фильм «Желтый карлик» с Абдуловым в главной роли. Там суть дела в том, что Абдулов (а он будто бы писатель был) на старости лет вдруг понимает, что люди-то все обманывают друг друга: и жена – его, и он – жену, и он же – любовницу, и любовница – его, и т.д. И эта мысль до глубины души его потрясает. А вот не был бы он атеистом, знал бы с детства, что человек болен грехом и что людям свойственно совершать нехорошие и неблаговидные поступки, в чем они потом и каются в церкви.

4 мая. В вечерних новостях по первому каналу телевидения сказали, что в деревнях Тюменской области много долгожителей. Я тоже обращал на это внимание: на юге Тюменской области есть населенные пункты, где люди живут долго. Один из них – деревня Друганово.

А в Испании-то – передали – снег с дождем. Хреновая погода.

Кадр из кинофильма "Малхолланд драйв"

5 мая. Посмотрел фильм Дэвида Линча «Малхолланд-драйв». Не очень-то подходящий фильм для просмотра в Пасху. Фильм, конечно, лучше линчевского «Шоссе в никуда», который показался хуже некуда, но гораздо хуже «Твин пикс» – лучшего из всего снятого Линчем. В «Малхолланд-драйв» совершенно завораживающая музыка А. Бадаламенти и прекрасные типажи, а в остальном... То же всепроникающее зло, тот же карлик из параллельных миров; время, текущее вспять для отдельных персонажей; переселение душ и вселение инфернальных сущностей. И, самое главное, непонятно – а зачем все это? Какой во всем этом смысл?

Дочитал «Господина Гексогена». Книга действительно увлекательная и хорошо написанная. Однако где-то на 306 странице происходит то ли поворот, то ли какой-то энергетический спад, и роман начинает двигаться не туда куда-то... Это где про доктора Мертвых и про то, что мертвое тело Ленина чего-то там герою навевает. Но это ведь во всех книжках так. На самом деле, я не читал ни одного большого произведения, сделанного на одном дыхании: как правило начало всегда интереснее конца. В «Гексогене» же повествование после спада выравнивается, и в конце романа читаем самые сильные сцены и самые лирические описания. Концовка, конечно, не пессимистическая: Избранник оказался голограммой, а у Белосельцева остается потенциальная возможность перейти от плохих чекистов к чекистам хорошим.


источник: Топос