Лаборатория бытийной ориентации #29

МАРТОВСКИЙ ДНЕВНИК
Владимир Богомяков (26/03/02)

Департамент информационной политики областной администрации пригласил меня на семинар-совещание под названием «Информационно-аналитическое обеспечение принятия управленческих решений органами власти». Там было много интересных и забавных выступлений. Некий политтехнолог из Москвы говорил, что, мол, мы (мы с Петром Ивановичем каким-нибудь) привели к власти одного из восточносибирских губернаторов, а теперь нас просят его «зарыть». И в самом деле, говорил политтехнолог, что это за губернатор – 8 классов образования всего, да и в тюрьме к тому же сидел. Выступление сие, кажется, совсем не в духе русской политической мысли: у нас даже самые отъявленные позитивисты и даже самые мерзостные материалисты размышляли о Справедливости, вдохновлены были идеей Правды и горели на поприще искоренения мирового Зла.

Еще выступил некий молодой социолог и смешно говорил, что у них наука и они все делают по-научному, и власть, чтобы быть научной, должна их научные рекомендации исполнять. Прямо Огюст Конт какой-то. Да какие у них, у социологов, там рекомендации! Такой-то процент опрошенных считает вот так, а такой-то – вот эдак. Вот тебе и все рекомендации. Иначе говоря, социология у нас, в основном, есть некая описательная стихия, а вовсе не аналитическая сила. И потом, – еще Жан-Жак Руссо говорил, что есть «народ в сущности» (хранитель и выразитель глубинной народной мудрости), а есть «народ в явлении» – тупая толпа, которая способна лишь кричать и гоготать, а больше не способна ни на что. А власть, зачем ей вообще иметь дело с «народом в явлении»? Однако, социология считает, что мнение каждого Петра Петровича здесь необыкновенно важно и власти знать его совершенно необходимо.

И весь этот семинар-совещание явился сплошным посрамлением Мишеля Фуко, который считал, что нынешняя власть необычно изощренная, коварная; что она есть совокупность незримых и анонимных структур, вгрызающихся в душу и тело человека, гипнотически порабощающих его Я. Что-то не похоже. Власть, напротив, предстала в образе добродушного туповатого динозавра. А может быть и не власть это предстала, а муляж? А настоящая власть другая, да и в другом месте.

Тюмень входит в четверку российских городов, где хуже всего соблюдаются правила дорожного движения.: огромный поток машин на узеньких улицах, часто не работающие светофоры и озверевшие пешеходы, хаотически бегущие через дорогу, где ни попадя. Многие люди, приезжая из тихих Ишима и Ялуторовска, доезжают до окраины Тюмени и ставят свои машины от греха на стоянку и дальше перемещаются на автобусах.

5 марта в Тюмени с большой помпой состоялась дегустация водки местного производства. Цель дегустации – доказать, что местная водка намного лучше производимой в столице и в других городах необъятной Родины. Жаль, что я водку не люблю!

7 марта. И снег, и дождь, и туман какой-то, и сразу же сильная оттепель. Вот погода! Читал талантливые очень стихи Андрея Родионова. Действительно, в один прекрасный момент было так: куда ни глянь – пьяницы, наркоманы и инопланетяне. Да, и еще – пророки. Сейчас уже не так: появились кто-то наподобие яппи и ухватистые хитроватые мужички.

Получил письмо от Кандинского, в котором он рассказывает следующую историю:

«Наш переводчик Серега в детские годы был ребенком повышенной степени чокнутости, увлекался трудами Маркса, Энгельса, Ленина и Мао и готовился совершить мировую революцию, с коей целью и организовал тайную партийную ячейку. В партийную ячейку завербовал школьных товарищей (чего мама одного из них, которого труды Мао довели до дурдома, до сих пор простить не может), за это Серегу любили девушки и воще имел он шарм и влияние... Но, поскольку социалистическая демократия предполагает перевыборы на демократической основе, Серега добровольно сложил с себя полномочия генерального секретаря и партийного лидера и передал бразды правления в руки того самого подвернувшегося товарища Кузнецова. Обязательным условием принадлежности к партии было безоговорочное подчинение лидеру, его приказам и распоряженьям. Первым декретом Кузнецова на следующий же день было письмо товарищу Сергею немедленно отправится в Китай. Выбрав день, когда родителей не было дома, революционеры собрали рюкзаки и отправились пешком в Китай. Дошли то ли до Мордовии, то ли до хрен знает чего; через неделю пути остановила их крупная река с охраняемым мостом... Товарищ Сергей был нестойким борцом и всю дорогу хотел есть, за коий буржуазный предрассудок был порицаем товарищем Кузнецовым, стойко переносившим голод и прочие невзгоды, – вся еда великих революционеров состояла из ящика банок зеленого горошка... еще у них были две канистры с водой, которую они почему-то тащили из Москвы, видимо, на всей остальной территории Советского Союза с водой было напряженно... Шел 1979 год... начало октября, лес... Товарищ Кузнецов оказался подвержен другому буржуазному предрассудку: когда укладывались они спать в мокром холодном лесу, через некоторое время раздавался трясущийся шепот товарища Кузнецова: «Товарищ Сергей, давайте переляжем, а то тут кто-то ходит»... перекладывались, и через 10 минут этот кто-то приходил следом за ними на новое место; надо заметить, что стойкости пламенных борцов также не способствовала гнусная погода, отсутствие спальных мешков и прочего снаряжения...

Впоследствии – уже после путешествия в Китай – товарищу Кузнецову начали казаться более интересные вещи, – например, что у него удлиняются пальцы до размера щупалец, или что он имеет железную голову; в результате следующим пунктом революционной программы товарища Кузнецова стало попадание в дурдом, где он также создал партийную ячейку, один из членов которой был совсем плох, говорить не мог, а умел только мычать словом "кя", означавшим все вещи, земные и иноземные, а другой ликом напоминал настоящего китайца, но мировая революция его не сильно интересовала, а интересовали только бабы – он удирал из палаты через забор и поутру в подробностях излагал свои похождения».

8 марта. Дикторы тюменского телевидения, будучи пьяницами и ухватистыми хитроватыми мужиками, хотят произвести впечатление яппи, но ударение их часто подводит: говорят ЛарошфУко, сухоцветЫ, первоцветЫ, поварЕнная книга и проч. С утра поехал за цветами. Мне нужны были ирисы. Спросил у продавшицы. «И-и-рисы», – она смешно вытянула свой инопланетный хоботок, который у нее вместо губ; получилось похоже. «Сестра, дык, елы-палы. Здравствуй, сестра. Нам недолго здесь осталось быть вместе.»


источник: Топос