АЗБУКА ЛЮБВИ И ТЕПЛА
Владимир Богомяков (22/02/02)
БОГОРОДИЦА
Один раз (было это уже очень давно) я выпил очень много водки и находился буквально между жизнью и смертью. И вот представилось мне в некоем подобии сна, что Богородица очень огорченно смотрит на меня и говорит, что, к сожалению, все, окончен бал и, по всей видимости, придется мне умирать. Я расстроился и говорю: «Как же быть?». Богородица мне и отвечает: «Не знаю, как быть. Сам же ты и виноват, никто тебя не просил столько водки за один присест выпивать». Но я все равно не отстаю от нее и спрашиваю, что же мне делать и как быть. Тут Богородица и говорит: «Есть одно средство: там у тебя в холодильнике стоит двухлитровая банка клюквы, так вот, ты должен пойти и всю банку съесть, только это тебя и спасет". Так я и сделал, как Богородица мне велела – есть клюкву было тяжело, так как кислота разъедала рот, но я, запивая водой, съел всю банку и вот до сих пор жив.
ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ КАРТЫ
С детства у меня была необъяснимая трепетная любовь к географическим картам; мог рассматривать их часами. Проскальзывал взглядом от точки А до точки Б, словно бы стремительно перелетал огромные расстояния и – все видел, все слышал, все чувствовал, но сам при этом оставался невидим.
ЗВЕЗДОЧКА
Да, не звездочка, не звездочка, а огромное шарообразное скопление раскаленных газов – кусок стали мгновенно превратится в пар, сама наша Земля мгновенно превратится в пар от соприкосновения с ним. Все это так, однако же, звездочка, - слетит ко мне на постельку и усиком поморгает, как Котику Летаеву. За всем разверзается ужасная непредставимая бездна: и за капелькой, и за снежинкой, и за солнечным лучиком. Но что мне за дело до этой бездны? Звездочка мне усиком моргает, лучик передо мной пляшет, а снежинка под ноги стелится. Ну, и я их не трону. Хрен уж с ними.
ИМПЕРИЯ
На Новый год нарядился империей; держался с достоинством, всем своим обликом демонстрировал масштабную многоукладность.
КОМНАТА
Я так ее люблю, свою комнату, что готов никогда отсюда не выходить: забраться бы под одеяло и не выбираться из-под него. Когда я под одеялом и с закрытыми глазами, то сам себе напоминаю прекрасное неподвижное растение. Конечно, есть упоение в бою, кто бы спорил... Но есть упоение и в том, как замирает тело в тепле под одеялом. Можно включить телевизор и расслабленно смотреть, как там угадывают и угадать не могут разные слова, а можно просто закрыть глаза и наблюдать проплывающие разноцветные пятна и спирали. Своего рода абстракционизм. Многим нравится.
ЛЕКЦИИ
Чтение лекций похоже на колку дров. Начинаешь так же, как бы нехотя, еле-еле, а потом разойдешься – хоп! хоп! Глядь, и говоришь всякую всячину часа два подряд и порой красиво говоришь...
РУКА
Нужна мне не для того, чтобы, развивая ее в процессе труда, происходить от обезьяны, а лишь для того, чтобы держать за руку кого-нибудь другого.
НЕМЦЫ
Мне приснилось во сне, что они опять пришли. Я прятался по чердакам, проползал по темным закоулкам, таился в овраге, а потом прокрадывался из комнатки в комнатку, из подсобного помещения в подсобное помещение в гигантском торговом центре. И вот – выскочил из какой-то двери прямо на немца; а он весь в черном, в сапогах и строго меня спрашивает, кто я такой. От испуга я ему говорю: «Художник!». Да, я художник, я пишу картины и, поэтому, у меня такой странный немного вид – как бы я и не отсюда или что-то скрываю, но мне нечего скрывать, потому что я – художник. Тут немец сразу заулыбался, хлопнул меня по плечу и мы с ним пошли пить пиво. Проснулся и думаю: немцы они же, действительно, искусство любят, живопись там, то-се...
ПИВО
Самое прекрасное питие пива было у меня в студенчестве. Напившись накануне водки и других тяжелых и вредных напитков, я просыпался с печалью в душе и ничего не ел на завтрак. Я тихо одевался и шел к пивному ларьку у несуществующей сейчас Ишимской бани. Туда шел потому, что ближе всего. Идти было от меня минут 15, как раз прогуляться, подумать о жизни, о судьбе. Хорошо, если это было начало ноября, когда морозец уже, но нет вокруг удручающих этих сугробов. И вот подходишь тихо к киоску, берешь пол-литровую стеклянную баночку жигулевского пива (а пиво ледяное просто!). Зажмуриваешься и начинаешь резко, большими глотками пиво это заглатывать и проглатываешь так всю баночку: пиво кусочками льда падает в ветхий унылый желудок – бум! бум! бум! И – ВДРУГ (как говорят, любимое слово писателя Пелевина) в организме происходит удивительнейшая трансмутация: в животе расцветают розы, а в ушах поют-заливаются соловьи. Я смиренно отправлялся домой: пить кофе и мечтать.
СЛОВА
Это разноцветные конфетки, которыми люди, улыбаясь, угощают друг друга без особенного смысла.
СНЫ
Я очень сны люблю смотреть – мне не обязательно, чтобы вещие, лишь бы интересно. Иногда изображение бывает плохое и саунд хромает, тогда свищу и кричу: «Сапожники!», но все равно лучше не становится. Люблю сны про любовь, иногда не прочь посмотреть хороший комедийный сон. А вот музыкальных почему-то совсем не показывают. Сейчас появилось гораздо больше программ: не нравится один сон – бац! - и переключаюсь на что-то другое. Вот так.
РОССИЯ
Самая-пресамая Россия – это Марьин утес, высокий берег реки Туры, с которого видны всевозможные просторы и раскинувшийся вдали город Тюмень. В Метелево Россия начинает тускнеть и рассеиваться, в Тюмени России еще меньше, а в Екатеринбурге России и вовсе нет. Не русский то город, ох, не русский!
Я
Все время говорит надменный голос: «Узнай себя!». И это признается вершиной философской мудрости. Дескать, не вызывает сомнений то, что ты лох и знать себя уж никак не можешь (а я знаю и тебя и себя, ибо я тебе, дураку, и советую узнать себя, пока не поздно). И так всю жизнь узнавать будешь, узнавать и старенький уже, на краю могилы, вновь услышишь надменный голос: «Узнай себя!». Это нужно для того, чтобы вскричал ты в страшной тоске: «О, горе мне! Узнавал я себя, узнавал, да так и не узнал!». Человеку нужно успокоиться и перестать себя узнавать и даже, если где и встретит себя, говорить: «Гражданин, отстаньте. Я вас не знаю».
источник: Топос